«…Погрузили в поезд, не в пассажирский, а в грузовой. В середине вагона стояла маленькая печь-буржуйка. Женщины постелили, что было из вещей на полки, усадили и уложили нас, детей, а сами матери спали сидя. Лежать негде было, народу много было в вагоне. Я до сих пор помню, как что-то там кричали военные, как снаружи закрывали дверь вагона. К счастью, в нашем вагоне в пути никто не погиб. Другим вагонам везло меньше - то и дело до нас доходили вести, что кто-то умер в соседнем вагоне, ещё кого-то не дали похоронить по-человечески, а просто оставили на снегу. Вот так ехали 18 дней…»