Verification: f95181a8289964210da451df74152a6a Официальный сайт "Мемориальный комплекс жертвам репрессий”

Официальный сайт "Мемориальный комплекс жертвам репрессий”

8 (8732) 26-88-00 mkgr@mail.ru
img
ГлавнаяДеятельность музеяНаучная деятельностьВоспоминания Ахриева Орснако Орциевича

Воспоминания Ахриева Орснако Орциевича

Воспоминания Ахриева Орснако Орциевича (1932 г.р.)

 

       

     Утро 23 февраля 1944 г. для 12-летнего ОрснакоАхриева выдалось насыщенным событиями. Еще затемно его разбудил стук в дверь, прислушавшись к разговору и услышав, что отца вызывают в сельсовет, он снова уснул, но поспать удалось недолго. Снова его разбудил отец, обратившись к нему с ласковым прозвищем, которымего называли в семье с детства: «Бобишк, вставай, вставай. Выведи нашу корову из хлева во двор». Спросонья, не совсем поняв, зачем это делать, мальчик вывел корову. Отец быстро свалил и зарезал корову, и только они успели освежевать тушу и разделать мясо, во двор заехала машина, американский студеббекер, в ней было трое солдат с автоматами. Вид военных не испугал Орснако, к ним привыкли за долгую зиму. Они жили в каждой семье, солдат жалели и делились с ними всем, что было. Лишь за два дня до этих событий военные ушли из поселка, тут же начали ходить слухи, что война закончилась и чувствовалась радость окружающих. Но оказывается, они никуда не ушли, армейским частям было приказано полностью окружить населенные пункты, чтобы никто не смог избежать депортации. Но об этом Орснако узнал намного позже, а в тот момент, он только услышал приказ солдат быстро собираться, и что на все им дается полчаса. Он помог отцу уложить мясо в мешок, также насыпали кукурузу из амбара, а мать в это время собирала младших братьев и сестер, которых прямо вместе с матрасами, на которых они спали, погрузили в машину.Подъехав к сельсовету, они увидели там множество таких же машин, с людьми. В этот момент отец вспомнил про коран, который остался висеть дома. Коран был дорог как память, он принадлежал бабушке Орснако, а она в свое время привезла его из Мекки, после совершения пешего хаджа. Отец опять обратился к сыну: «Бобишк, сбегай домой, принеси наш Коран, не дай Аллах, кто умрет в дороге, он может понадобиться». Со всех ног понесся Орснако к дому, но там уже хозяйничали солдаты и не пускали мальчика в родной дом. В этот момент, один из солдат пришел на помощь мальчику и спросил, что ему нужно. Орснако объяснил, зачем он пришел, и где висит коран, спустя какое - то время солдат вынес книгу и отдал мальчику. Забегая вперед скажу, что этот коран пережил все тяжести депортации и сейчас хранится в семье Ахриевых, как семейная реликвия. А в то время, прибежав назад Орснако увидел, что все машины уже уехали, осталась только последняя машина с семьей Цуровых на борту, на эту машину он и успел вскочить в последнюю секунду. Оказавшись на станции, мальчик метался по платформе с одного конца, казалось бесконечных товарняков в другой, и искал свою семью. Уже отчаявшись, обнаружил родных в одном из вагонов, который был плотно забит людьми. В каждом из вагонов было по 15-20 семей, не было никаких условий для перевозки людей, один из углов вагона отгородили одеялами, чтобы справлять нужду. Положение было очень унизительным для горцев, которые привыкли соблюдать строгий этикет в отношениях между мужчинами и женщинами, стариками и молодежью, взрослыми и детьми. На весь большой вагон стояла одна печка-буржуйка, которая давала очень мало тепла, да и топить ее не всегда было чем. Люди все время задавали друг другу вопросы, зачем и куда их везут, надолго ли это.Некоторые говорили, что это ошибка и их сейчас отпустят по домам. Через несколько часов неизвестности, двери вагона с лязгом захлопнулись, и поезд тронулся в путь. До места ссылки добирались 18 суток. На больших станциях, открывали опутанные колючей проволокой двери и разрешали взять кипяток. В основном за ним бегали подростки, и Орснако вспоминает, что, несмотря на подавленное состояние, люди старались не терять присутствия духа и даже переиначили строчки из популярной тогда песни:«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!», на «Спасибо товарищу Сталину, что даешь кипяток…». Также на станциях давали немного угля, кроме того собирали все что годилось на топливо, чтобы можно было хотя бы раз в день варить кашу. А каша из кукурузы являлась основной едой, и то ее хватало не для всех. Взрослые мужчины голодали, и отдавали свои порции детям, больным и старикам. Тех, кто умирал в дороге, не разрешали хоронить, но люди старались по возможности хотя бы засыпать трупы снегом. На остановку давали только полчаса и о том, чтобы рыть могилы и речи не было.

            На 18 сутки, наконец-то поезд прибыл на конечную станцию, уставшим от бесконечной дороги людям уже было все равно куда, лишь бы доехать хоть куда-нибудь. Местные жители встречали спецпереселенцев настороженными взглядами и хмурыми лицами. Сани были запряжены верблюдами, быками и лошадьми. Далее Орснако вспоминает: «Отец выбрал сани запряженные лошадьми, туда погрузили матрасы, на них положили детей и мать тоже села, а мы с отцом шли пешком за санями. Когда мы спросили что это за местность, нам сказали, что мы в Казахстане, Кустанайской области, что мы едем в Орджоникидзевский р-он, и ехать надо 200 км.Колхоз, в который мы ехали, назывался «Шынкаркуль», нас подвезли к базе, где стояли овцы, и там внутри отгородили часть помещений щитами, и прямо в этом помещении с овцами нас и разместили. Утром начали приходить местные жители и стали отбирать людей на постой, забирали в основном малочисленные семьи, а нас в семье было 9 человек(родители, четыре брата, две сестры, дядя) и нас никто не забирал, мы ночевали там две ночи. Через два дня пришла женщина немецкой национальности, я помню только ее фамилию Лоренц, она также была из депортированных и видимо пожалела и забрала нас к себе. У Лоренцев мы прожили одну зиму. Мой дядя Лорс, тоже жил с нами, он был грамотным человеком, до выселения работал директором школы №11 в г. Орджоникидзе. Дядя писал письма на имя Сталина, что переселенцы умирают от голода, им нечего одеть, обуть, негде жить. Конечно, эти письма не доходили до адресата, и вскрывались в комендатуре для спецпереселенцев. Комендант решил отправить нашу семью от греха подальше в другой совхоз, который находился неподалеку от нашего, Ворошиловский совхоз.Нас опять погрузили в сани и повезли на новое место жительство.

            Первый год в ссылке был самым страшным. Свирепствовал голод. Голодали не только спецпереселенцы, но и местные жители. Люди ели собак, сусликов, сурков, птиц. Ели даже останки животных в скотомогильниках, несмотря на то, что это строжайше запрещалось и грозило смертью от инфекционных болезней. Мы ели траву, которую в народе называли хлебной, и тем самым обманывали себя, представляя, что едим хлеб. Люди теряли человеческий облик, я оказался свидетелем одного случая, когда отец вырывал кукурузу из рук своих детей и проглатывал зернышки, даже не разжевывая их. Тысячи людей погибли от голода в первую зиму в изгнании. Положение ингушей отягчалось строгим спецрежимом, обязательно надо было отмечаться каждый день в комендатуре, даже чтобы навестить родственников в соседнем поселке, или пойти на похороны родственника, надо было взять разрешение у коменданта. За самовольную отлучку давали 15 суток. Когда наступила весна, нас послали пахать землю, впрягали в плуг коров, реже быков, я был погонщиком, а плугатором в паре со мной была Марта, немка по национальности. И когда делали перерыв для отдыха, мы доили корову себе прямо в рот и пили молоко, таким образом, спасались от голода»

Страшное горе настигло семью Ахриевых в 1946 году, когда от тяжкой болезни скончался отец. Перед смертью, он высказал сыну свою последнюю просьбу, чтобы он похоронил его на возвышенности, или хотя бы там, где мы жили прежде в колхозе «Шынкаркуль», где уже было ингушское кладбище, рядом со своим братом. Жившие по соседству чеченцы, помогли мальчику, обмыть отца и выполнить все ритуальные обряды по исламу, так как один из них, по имени Вагап имел начальное исламское образование. Услышав от мальчика о последней просьбе усопшего, они обратились к коменданту, где взяли разрешение на выезд в соседний колхоз для похорон, в колхозе выделили подводу, запряженную быком. Хоронить отца с Орснако поехали соседи Вагап и Матиев Мухтар. Путь предстоял очень тяжелый, по снегу и проталинам. По дороге до кладбища находился п. Ливановка, но когда до него оставалось всего несколько километров быки встали. Спутники мальчика, которые шли пешком промочили свои ноги, что грозило им воспалением легких. Сказав мальчику, что приедут на повозке попозже, когда бык отдохнет, они ушли искать ночлег в поселке. Но бык так и не встал. Мальчику пришлось переночевать рядом с трупом отца в голой степи совершенно одному. По воспоминаниям Орснако это была самая страшная ночь в его жизни: « Был слышен вой волков, было очень страшно. Я слышал, что надо разжечь огонь, чтобы волки не приближались, я сделал паклю из ваты и искрой высек огонь, чтобы хоть так уберечься. На рассвете быки поднялись, я пытался запрячь его, но никак не мог поднять ярмо и тут услышал цокот копыт коня. Это оказался наш почтальон, он ужаснулся, увидев меня, и громко воскликнул:«Ты что ночевал здесь?! С причитаниями «Боже мой, боже мой», он помог мне запрячь быка и поехал со мной в Ливановку, на окраине была кузня, мы остановились возле нее, оттуда вышел кузнец и спросил - что бричка сломалась?, - увидев, что в повозке постель и труп он спросил откуда едешь, я ответил с Ворошиловского, у меня бык стал и я не могу дальше ехать. Кузнец повел меня в правление местного колхоза, где я рассказал председателю колхоза обо всех своих злоключениях. Председатель спросил приходиться ли мне родственникомАхильговЛорс и услышав, что он мой дядя, приказал вызвать кучера, а тому в свою очередь сказал, чтобы он оказал мне всяческую помощь. Вот так письма, которые дядя писал, чтобы облегчить судьбу спецпереселенцев сыграли нам добрую службу в трудную минуту. Я похоронил отца там, где он завещал, но не было возможности поставить чурт (с инг. - надмогильный памятник) и раздать милостыню и это тоже легло еще одним тяжелым камнем на душу».

            Тяжелая участь выпала на долю Орснако, как старший в семье он должен был тянуть, всю семью, лишь в 1954г. появилась возможность продолжить учебу. Образование в 5 классов, которое он получил еще на Родине, позволило ему окончить зооветеринарный техникум.Упорство позволило ему преодолеть все трудности, поднять младших братьев и сестер. Дать им образование.

            Возвращение на Родину, было омрачено, тем, что в отчем доме хозяйничали чужие люди, осетины. Ингушам, проживавшим до выселения в Пригородном р-не ЧИАССР, было запрещено возвращаться в свои родные дома, не было предусмотрено никакой компенсации за отобранные дома, за утраченное имущество. На все жалобы и обращения со стороны властей не было никакой реакции. Людей возвратившихся домой, снова поселили в бараках, как в далекой чужбине. После долгих мытарств, Орснако с семьей осел в г. Малгобеке, начал работать ветеринаром в совхозе «Ингушский». Построил дом из самана, сделанного собственными руками. Верной спутницей все это время была для Орснако его супруга - Ахриева (Дакиева) Баца. Вместе они воспитали пятеро сыновей и две дочери, у них 43 внука и правнуков.«Я благодарю Аллаха, что он дал мне возможность завершить свою жизнь на Родине, среди своего народа, в окружении семьи, - говорит Орснако, - будучи в ссылке мы даже не могли представить себе, что сможем жить так, как живем сейчас, и не дай нам Аллах вновь пережить те испытания, что были посланы нашему поколению».

 

            Историческая справка:Семья Ахриева Орснако (1930 г.р.), была депортирована 23 февраля 1944 г. из с. Длинная Долина Пригородного р-на ЧИАССР(ныне с. Терк, Пригородного р-на РСО-Алания)в Кустанайскую обл. КазССРв следующем составе:

АхриевОрцИбишович – отец (1896-1946 г.р); Ахриева(Газдиева) ПакантЗубейровна – мать (1900 г.р.); АхриевЛорс(1892-1945 г.р.)- дядя; АхриевыБерснако (1937 г.р.), Магомед (1938 г.р.), Ахмед (1939 г.р.) – братья; Ахриевы Люба (1934 г.р.), Марем (1941 г.р.) – сестры.

            Вернулись из депортации в 1957 г., но в связи с тем, что Пригородный р-он остался в составе Северной Осетии, вернуться в родной дом не смогли.В 1974 г.Орснако выкупил свой собственный дом, который был дорог как память об отце и предках, у заселявших его осетин Жанаевых. Но не суждено было Ахриевым вернуться туда, в 1992 г. дом был разрушен и на этот раз потерян окончательно.

 

Зам. директора по научной работе: З.Саутиева

 

12.11.2017

Возврат к списку

Мемориальный комплекс жертвам репрессий.
© 2016. Все права защищены.

Адрес: 386140, Республика Ингушетия, г. Назрань, ул. Бакинская, 77.

E-mail: mkgr@mail.ru

Телефоны:

88732268800 - врио директора Бадзеева Е. Х.;

88732268823 - гл. бухгалтер Могушкова Л. М.

88732268824 - гл. хранитель Тариева Л. И.;

89626387888 - орг-р экскурсий Чахкиева З. М.;